мемуары
всё о моих предках: Шлючёвых, Еремеевых, Мазуниных, Поповых, Пьянковых, Мосеевых, др.
Воспоминания моей тёти Шуры
(Александры Николаевны Еремеевой
в замужестве Лугововой, 1932 года рождения
уроженки туркестанского города Джизак)
(Александры Николаевны Еремеевой
в замужестве Лугововой, 1932 года рождения
уроженки туркестанского города Джизак)
«Моя бабушка Мария Кондратьевна - в замужестве Еремеева - после Второй мировой войны жила с нами, на Волчанке Свердловской области, но очень скучала по своей дочери Анне (домашнее имя - Нюра или Лёля, в замужестве - Чурсина), которая со своей семьёй жила в Куйбышеве.
Когда мой старший брат отслужил в Советской армии в Ногинске Московской области (а призывался он сразу после Второй мировой войны: осенью 1949 года, попал в авиационные войска и служил года 4), он женился в 1956 году на Мазуниной Валентине Александровне, 1936 года рождения, уроженке города Челябинска. Валентина подтрунивала над моим братом: «Да он - не лётчиком был, он хвосты самолётам крутил» (мой брат в армии действительно был оружейником и навешивал на военные самолёты бомбы и снаряды). Но, видимо, ему самому очень хотелось полетать, и они решили слетать в Куйбышев в отпуск, заодно отвезти нашу бабушку Марию Кондратьевну к её дочери Нюре.
Дома на улице Социалистической, 28 только и было разговоров о том, как они будут лететь и как добираться до аэропорта в Кольцово.
Тогда бабушка Мария Кондратьевна впервые услышала слово «такси», и спрашивала у меня: «Шура, а что такое такси?» Сначала бабушка боялась лететь, и говорила: «Как это летать на самолёте?» Я ей показывала в небе маленькие самолётики, и она недоверчиво говорила: «Разве на него можно сесть и полететь?!»
Наконец, бабушка согласилась поехать: путешествие было долгим: с Волчанки нужно ехать сначала поездом до Серова, там пересаживаться на поезд до Свердловска - это занимает 12 часов.
Бабушка благополучно долетела до дочери Анны. И прожила остаток жизни с ней в Куйбышеве, там и похоронена на «механозаводском» кладбище.
Моя бабушка рассказывала, что в детстве и молодости была крестьянкой, жила с родителями и многочисленными братьями и сёстрами на границе Тамбовской и Пензенской областей: под Ртищево; родители её были крепостными; что барин у них был жестокий: запросто мог убить мужика за малую провинность, а молодых да красивых девок использовал "по праву первой ночи": в бане; затем выдавал замуж за бобылей или разведённых мужиков; бабушка больше всего боялась именно этого.
Бабушка рассказывала, что жили в её семье скромно: мясо бывало на столе только на Пасху, одежда - домотканая или мешковина; ели из общего котла, спали вповалку.
Потом в из селе появились сразу три брата Еремеевых, в том числе Борис: их отец Антон: рыжий да выпивоха, владелец мельницы на реке Вороне в Мучкапе, отделил братьев, купив каждому по участку земли на границе Тамбовской и Пензенской областей, недалеко от села, где жила бабушка Мария Кондратьевна. В тех местах были хорошие яблоневые сады. Борис нанялся так же в барскую усадьбу работать пастухом.
У бабушки Марии выбор был невелик: либо за вдовца с детьми замуж по желанию барина, либо за "пришлого" Еремеева.
Брак, судя по всему был благополучным: моя бабушка прожила 101 год.
У деда Бориса и бабушки Марии в браке родились:
Николай, 11 мая 1908 года рождения, умер в 1995 году в рабочем посёлке Мучкап Тамбовской области; у Николая было 7 детей, двое из которых: Нина и Коля умерли во время Второй мировой войны от голода в Мучкапе; остальные Александр (Волчаснк-Ангрен), Владимир (Самара), Александра (Новотроицк Оренбургский), Екатерина (Краснотурьинск-Экибастуз) и Любовь (Барнаул) выжили; есть 5 внучек и 2 внука, правнуки и множество пра-правнучек и пра-правнуков.
Андрей, жил и умер через 103 год после рождения в посёлке городского типа Романовка Саратовской области (от Мучкапа в 25 км по железной дороге; на мой взгляд, эти два посёлка - "близнецы-братья"), у Андрея было двое детей: Иван и Алла, которые потомства не оставили;
Анна, жительница города Куйбышева, похоронена на Автозаводском кладбище; имела двух дочерей: Валентину и Галину; есть две внучки и внук, правнучки и правнук, пра-правнучка Александра Пенькова, жительница города Тольятти.
Но в 1927 - 1928 годах семью крепких крестьян раскулачили и сослали «за Волгу», в Саратовские степи, где Николай Брисович встретил 16-летнюю Ефросинью Шлючёву тоже из семьи сосланных крестьян-единоличников из пензенского села Байка), где они обвенчались, а 06 ноября 1929 года у них родился первенец - сын Александр.
Где умер мой дед Еремеев Борис Антонович я не знаю. Никогда не спрашивала: ни у мамы, ни у папы».
Когда мой старший брат отслужил в Советской армии в Ногинске Московской области (а призывался он сразу после Второй мировой войны: осенью 1949 года, попал в авиационные войска и служил года 4), он женился в 1956 году на Мазуниной Валентине Александровне, 1936 года рождения, уроженке города Челябинска. Валентина подтрунивала над моим братом: «Да он - не лётчиком был, он хвосты самолётам крутил» (мой брат в армии действительно был оружейником и навешивал на военные самолёты бомбы и снаряды). Но, видимо, ему самому очень хотелось полетать, и они решили слетать в Куйбышев в отпуск, заодно отвезти нашу бабушку Марию Кондратьевну к её дочери Нюре.
Дома на улице Социалистической, 28 только и было разговоров о том, как они будут лететь и как добираться до аэропорта в Кольцово.
Тогда бабушка Мария Кондратьевна впервые услышала слово «такси», и спрашивала у меня: «Шура, а что такое такси?» Сначала бабушка боялась лететь, и говорила: «Как это летать на самолёте?» Я ей показывала в небе маленькие самолётики, и она недоверчиво говорила: «Разве на него можно сесть и полететь?!»
Наконец, бабушка согласилась поехать: путешествие было долгим: с Волчанки нужно ехать сначала поездом до Серова, там пересаживаться на поезд до Свердловска - это занимает 12 часов.
Бабушка благополучно долетела до дочери Анны. И прожила остаток жизни с ней в Куйбышеве, там и похоронена на «механозаводском» кладбище.
Моя бабушка рассказывала, что в детстве и молодости была крестьянкой, жила с родителями и многочисленными братьями и сёстрами на границе Тамбовской и Пензенской областей: под Ртищево; родители её были крепостными; что барин у них был жестокий: запросто мог убить мужика за малую провинность, а молодых да красивых девок использовал "по праву первой ночи": в бане; затем выдавал замуж за бобылей или разведённых мужиков; бабушка больше всего боялась именно этого.
Бабушка рассказывала, что жили в её семье скромно: мясо бывало на столе только на Пасху, одежда - домотканая или мешковина; ели из общего котла, спали вповалку.
Потом в из селе появились сразу три брата Еремеевых, в том числе Борис: их отец Антон: рыжий да выпивоха, владелец мельницы на реке Вороне в Мучкапе, отделил братьев, купив каждому по участку земли на границе Тамбовской и Пензенской областей, недалеко от села, где жила бабушка Мария Кондратьевна. В тех местах были хорошие яблоневые сады. Борис нанялся так же в барскую усадьбу работать пастухом.
У бабушки Марии выбор был невелик: либо за вдовца с детьми замуж по желанию барина, либо за "пришлого" Еремеева.
Брак, судя по всему был благополучным: моя бабушка прожила 101 год.
У деда Бориса и бабушки Марии в браке родились:
Николай, 11 мая 1908 года рождения, умер в 1995 году в рабочем посёлке Мучкап Тамбовской области; у Николая было 7 детей, двое из которых: Нина и Коля умерли во время Второй мировой войны от голода в Мучкапе; остальные Александр (Волчаснк-Ангрен), Владимир (Самара), Александра (Новотроицк Оренбургский), Екатерина (Краснотурьинск-Экибастуз) и Любовь (Барнаул) выжили; есть 5 внучек и 2 внука, правнуки и множество пра-правнучек и пра-правнуков.
Андрей, жил и умер через 103 год после рождения в посёлке городского типа Романовка Саратовской области (от Мучкапа в 25 км по железной дороге; на мой взгляд, эти два посёлка - "близнецы-братья"), у Андрея было двое детей: Иван и Алла, которые потомства не оставили;
Анна, жительница города Куйбышева, похоронена на Автозаводском кладбище; имела двух дочерей: Валентину и Галину; есть две внучки и внук, правнучки и правнук, пра-правнучка Александра Пенькова, жительница города Тольятти.
Но в 1927 - 1928 годах семью крепких крестьян раскулачили и сослали «за Волгу», в Саратовские степи, где Николай Брисович встретил 16-летнюю Ефросинью Шлючёву тоже из семьи сосланных крестьян-единоличников из пензенского села Байка), где они обвенчались, а 06 ноября 1929 года у них родился первенец - сын Александр.
Где умер мой дед Еремеев Борис Антонович я не знаю. Никогда не спрашивала: ни у мамы, ни у папы».
Мой отец был горняком
так распорядилась Вторая мировая война: он был старшим в семье, где воспитывались ещё 6 братьев и сестёр, когда его отец (мой дед ушёл на фронт);
отношения с папой у меня были довольно напряжённые: примерно как сейчас у меня со средним внуком;
папы нет уже больше 7 лет: я его простила;
думаю, хорошо, что он был в моей судьбе: было бы гораздо хуже, если бы его не было ...
папина многодетная семья подарила мне чувство содружества близких людей;
папа мечтал о сыне, но у него было две дочери;
мне пришлось быть "за сына": папа учил меня:
- стрелять из охотничьего ружья: сам был охотник и любитель подлёдного лова, и меня часто брал на охоту;
- изготавливать патроны: к 7 годам я ловко с этим справлялась самостоятельно: могла зарядить "на волка" шрапнель, а могла мелкой дробью - на боровую дичь;
- фотографировать: пока я научилась владеть аппаратом, сломала парочку; а ещё их одного "ФЭД"а соорудила в 9-м классе телескоп (самостоятельно, довольно профессионально рассчитав фокусы) и лазила каждую южную ночь на крышу смотреть созвездия; соседи - крымские татары спрашивали моих родителей: не мусульманка ли я, что еженощно провожу на крыше помногу часов, сидя на коленях?
- разбираться в горных породах, углях, драгоценных и полудрагоценных камнях;
- и многому ещё чему другому, полезному для жизни;
сильно переживал за меня юную: говорил: "Тебя свекровь выгонит из дому в первый же день: ты не умеешь готовить"; действительно, я относилась к кухне, как к экспериментальной химической лаборатории
а со свекровью мне - по счастью - жить не пришлось: была возможность разъехаться по разным домам.
отношения с папой у меня были довольно напряжённые: примерно как сейчас у меня со средним внуком;
папы нет уже больше 7 лет: я его простила;
думаю, хорошо, что он был в моей судьбе: было бы гораздо хуже, если бы его не было ...
папина многодетная семья подарила мне чувство содружества близких людей;
папа мечтал о сыне, но у него было две дочери;
мне пришлось быть "за сына": папа учил меня:
- стрелять из охотничьего ружья: сам был охотник и любитель подлёдного лова, и меня часто брал на охоту;
- изготавливать патроны: к 7 годам я ловко с этим справлялась самостоятельно: могла зарядить "на волка" шрапнель, а могла мелкой дробью - на боровую дичь;
- фотографировать: пока я научилась владеть аппаратом, сломала парочку; а ещё их одного "ФЭД"а соорудила в 9-м классе телескоп (самостоятельно, довольно профессионально рассчитав фокусы) и лазила каждую южную ночь на крышу смотреть созвездия; соседи - крымские татары спрашивали моих родителей: не мусульманка ли я, что еженощно провожу на крыше помногу часов, сидя на коленях?
- разбираться в горных породах, углях, драгоценных и полудрагоценных камнях;
- и многому ещё чему другому, полезному для жизни;
сильно переживал за меня юную: говорил: "Тебя свекровь выгонит из дому в первый же день: ты не умеешь готовить"; действительно, я относилась к кухне, как к экспериментальной химической лаборатории
а со свекровью мне - по счастью - жить не пришлось: была возможность разъехаться по разным домам.
Моя семья
Как я выходила замуж на один день
После приезда из Волгограда с четырёх месячной преддипломной практики, будучи студенткой 4-го курса Ангренского строительного техникума, моя семья приняла меня (на преддипломную практику я уезжала из чужого дома: отец, узнав о моей нечаянной беременности, поступил так, как поступил в своё время его отец - просто выгнал меня из дома, решив, что сложная проблема решится как-нибудь сама, без его участия);
но я чувствуя свою ответственность за своего будущего ребёнка (шёл 6-й месяц моей беременности), едва бросив вещи на пороге родительского дома, помчалась к отцу ребёнка на другой конец 100-тысячного "города у Синих гор".
Как он потом мне рассказывал: "Когда я увидел перед воротами дома какое-то шароподобное незнакомое существо с заплывшим лицом и раздавшимся во всё лицо носом, я сильно испугался, и калитку открывать не стал; посмотрел только из-за забора".
Надо сказать, что до этого события: мы сначала два месяца работали вместе с моим будущим мужем в летнем детском лагере, где у нас и случился "служебный роман", а на своё 19-летие я получила беременность в качестве неожиданного подарка; при этом мой партнёр добавил себе 3 года в возрасте (обманул меня) - а я, как оказалось была слишком доверчива (поверила неправде) ...
потом, всю осень вплоть до моего отъезда на преддипломную практику, мы активно встречались: пытались решить нашу проблему с моей беременностью "по залёту", как говорят в народе.
Конечно же, я не знала, какая буря чувств происходила "за забором" в феврале 1979 года: 4 месяца я жила в состоянии первой своей беременность самостоятельно, далеко от родных и близких; не понимала, как нечаянная беременность преобразила меня навсегда: не только внешне, но и внутренне;
но во мне в тот час, когда я пыталась пробиться сквозь металлическую глухую калитку, выросло внутреннее твёрдое, металлическое чувство: "Меня и моего ребёнка предал этот человек". И я вернулась восвояси, в родительский дом, рассказала родным о произошедшем, но не сказала о том, какое чувство обиды и ненависти во мне тогда стойко родилось.
Родители посоветовались, и вдвоём начали действовать, не известив меня о своих планах и намерениях: папа, конечно, во главе, мама была его "визирем"; как я думаю, мои родители поставили семье Мосеевых (моей будущей свекрови, её сыну) ультиматум: либо её отпрыск женится на мне, либо они пишут заявление в милицию об изнасиловании с известными последствиями: терять было нечего.
Я же была очень занята написанием дипломной работы, и мне, если честно, было не до свадьбы-женитьбы: поэтому я не сильно прислушивалась к тому, что говорили и делали мои родители.
Моя будущая свекровь нехотя сдалась: разрешила мне переехать к ней в коттедж жить с её сыном семьёй до рождения ребёнка. Но поставила свой ультиматум: "Возьму девицу в дом только с приданым! Но без свадьбы: ну, какое тебе белое платье с таким пузом?!" A la querre comme a la querre, - решила я, и возненавидела "за белое платье" свою свекровь впервые и надолго. Приданое, заказанное свекровью, было столь велико по размерам, что в пух и прах разорило моих родителей; к тому же, ни одна вещь из этого приданого лично мне не была нужна и не пригодилась! Как я понимаю, это был акт простой мести со стороны злорадной свекрови.
Договорившись таким образом, и на большой тачке - "воз и маленькая тележка" - привезя в дом свекрови моё нешуточное приданое: постельное, какие-то хоз.товары и проч. дребедень, родители сообщили, что завтра я переезжаю в дом новой для меня семьи, чтобы выйти замуж за отца моего будущего ребёнка.
Услышав это, я, как-будто, очнулась от своих забот о будущем малыше и о дипломной работе (шла на "красный диплом"), и так взвилась, что наотрез отказалась переезжать в дом к моей будущей свекрови: "Да, ни за что на свете!" Я твёрдо помнила, как гадко и трусливо мой будущий муж поступил со мной в трудное для меня время. Родители уговаривали меня почти неделю: наседали, увещевали и уговаривали, стыдили, позвали на помощь соседей, с которыми дружно жили и проч. Наконец, мне эти приставания родителей и соседей так надоели, что я сдалась, но сообщила, что выйду замуж за моего будущего мужа с неприятным характером, но только на один день, с тем, чтобы на следующий же день пойти самостоятельно в ЗАГС с твёрдым намерением: развестись.
Но это ещё не конец истории. Приняв меня в дом, свекровь намеренно спрятала паспорт своего сына, с тем, чтобы мы не смогли разрегистрировать брак. Это меня разозлило ещё больше. Я попросила моего будущего мужа помочь мне отыскать паспорт: если он спрятан где-то в коттедже - должен найтись. Но мой будущий муж уже работал учителем по физкультуре в узбекской школе, был занят своими школьными делами, и был мне плохим помощником.
Тут случилось чудо: в одну из суббот, я, как обычно, как меня приучили родители, делал уборку во вместительном коттедже; самый большой "пылесборник", как мне представлялось, был в общей комнате под названием"зал", где стояла роскошная, отличного качества, вместительная ореховая венгерская стенка до потолка, внешний фасад которой был забит красивыми, новыми книгами (между прочим, страницы этих тиснённых томов были девственными - к ним человеческая рука в этом доме не прикасалась! Как я понимаю, полтысячи книг были только красивой и помпезной декорацией к этой дорогущей ореховой стенке); я - напротив, была большой любительницей книг: в отрочестве и юности была записана почти во все городские библиотеки и читала запоем;
так вот, протирая книжную пыль, между делом взяла в руки невзрачный томик, в мягкой обложке Джека Лондона: видимо, в той трудной жизненной ситуации, в какой оказалась я тогда, мне потребовалась моральная поддержка, и боже! из томика выпал паспорт моего мужа ...
Ничего не сказав в этот день никому, зная, что на следующий день у мужа выдался выходной, улучив время, когда свекровь уехала на работу (а она работала начальником: много и допоздна), я предложила мужу (постралась сделать это максимально без нажима) дойти до ЗАГСа, показала нашедшийся паспорт.
Это было 28 марта 1979 года. Пошли мы в ЗАГС через пол-города пешком. По дороге мой будущий муж отломил у соседского цветущего персика здоровенную ветку: понимал, что в ЗАГС стоит идти с цветами; но пока он отламывал эту цветущую ветищу, почти все цветы отсыпались; и я до ЗАГСа донесла только один цветок; и при входе в здание ЗАГСа сунула здоровенную шершавую корягу в урну: она была мне ни к чему: я её приняла только из вежливости, без радости; по мне: лучше бы из этих цветков выросли персики на родном дереве; но с будущим мужем спорить не стала.
Зарегистрировали наш брак сразу: слишком большой срок беременности у меня уже был. Попросили заполнить заявления, свидетелями нашей регистрации брака была сотрудница ЗАГС и какой-то посторонний молодой человек, находившийся в тот момент по своим делам в ЗАГСе. К тому же, заведующая ЗАГСом была супругой директора школы, где я училась, и она в девичестве носила мою фамилию "Еремеева".
Мой будущий муж, сидя на столиком в небольшом, неторжественном зальце ЗАГСа, заполняя заявление на регистрацию брака, сказал: "Если будем разводиться - возьмёшь свою девичью фамилию!" И я поняла, что выхожу замуж за не очень умного человека: я-то точно знала, что ничьей собственностью не являюсь.
Вечером, когда вернулась с работы свекровь, я застала её на кухне, когда она собиралась прямо половником зачерпнуть свой любимый украинский борщ из большой алюминиевой кастрюли: видимо, сильно проголодалась. Я ей будничным тоном объявила, что мы сегодня в ЗАГСе зарегистрировали брак; и увидела, как половник замер в руках свекрови, так и не донесённый до её рта; да и вся она замерла от неожиданности ...
Но свекровь на работе руководила тремя сотнями мужчин-строителей (и всё её слушались), совладала с собой; молча достала из сумки кошелёк, вынула купюры и отправила моего мужа в ближайший магазин купить шампанского и торт. Потом, разлив шампанское по бокалам, сказала: "Ну, за новую Мосееву!"
На следующий день я напрочь забыла о своём замужестве;
забыла, что хотела опять идти в ЗАГС разводиться, - занялась более интересными и насущными дня меня делами: подготовкой к защите диплома и родам первенца.
... А с мужем я развелась, но только через 30 лет, когда наши многочисленные дети уже выросли, я закончила три высших учебных заведения и переехала на жительство в другую страну;
развелась самостоятельно, без мужа, как и хотела.
Сделала такой себе подарок на свой день рождения.
А мой муж был на мне "женат" до самой своей смерти в 2019 году (у него в паспорте так и остался стоять штамп о регистрации нашего брака). Он ни в какую не давал мне добровольно развод, хотя 12 последних лет мы жили с ним не только в разных городах, но и в разных странах;
когда мы разошлись с мужем, но ещё формально не развелись - он пытался сожительствовать ещё как минимум с шестью, ну, очень разными дамами.
но я чувствуя свою ответственность за своего будущего ребёнка (шёл 6-й месяц моей беременности), едва бросив вещи на пороге родительского дома, помчалась к отцу ребёнка на другой конец 100-тысячного "города у Синих гор".
Как он потом мне рассказывал: "Когда я увидел перед воротами дома какое-то шароподобное незнакомое существо с заплывшим лицом и раздавшимся во всё лицо носом, я сильно испугался, и калитку открывать не стал; посмотрел только из-за забора".
Надо сказать, что до этого события: мы сначала два месяца работали вместе с моим будущим мужем в летнем детском лагере, где у нас и случился "служебный роман", а на своё 19-летие я получила беременность в качестве неожиданного подарка; при этом мой партнёр добавил себе 3 года в возрасте (обманул меня) - а я, как оказалось была слишком доверчива (поверила неправде) ...
потом, всю осень вплоть до моего отъезда на преддипломную практику, мы активно встречались: пытались решить нашу проблему с моей беременностью "по залёту", как говорят в народе.
Конечно же, я не знала, какая буря чувств происходила "за забором" в феврале 1979 года: 4 месяца я жила в состоянии первой своей беременность самостоятельно, далеко от родных и близких; не понимала, как нечаянная беременность преобразила меня навсегда: не только внешне, но и внутренне;
но во мне в тот час, когда я пыталась пробиться сквозь металлическую глухую калитку, выросло внутреннее твёрдое, металлическое чувство: "Меня и моего ребёнка предал этот человек". И я вернулась восвояси, в родительский дом, рассказала родным о произошедшем, но не сказала о том, какое чувство обиды и ненависти во мне тогда стойко родилось.
Родители посоветовались, и вдвоём начали действовать, не известив меня о своих планах и намерениях: папа, конечно, во главе, мама была его "визирем"; как я думаю, мои родители поставили семье Мосеевых (моей будущей свекрови, её сыну) ультиматум: либо её отпрыск женится на мне, либо они пишут заявление в милицию об изнасиловании с известными последствиями: терять было нечего.
Я же была очень занята написанием дипломной работы, и мне, если честно, было не до свадьбы-женитьбы: поэтому я не сильно прислушивалась к тому, что говорили и делали мои родители.
Моя будущая свекровь нехотя сдалась: разрешила мне переехать к ней в коттедж жить с её сыном семьёй до рождения ребёнка. Но поставила свой ультиматум: "Возьму девицу в дом только с приданым! Но без свадьбы: ну, какое тебе белое платье с таким пузом?!" A la querre comme a la querre, - решила я, и возненавидела "за белое платье" свою свекровь впервые и надолго. Приданое, заказанное свекровью, было столь велико по размерам, что в пух и прах разорило моих родителей; к тому же, ни одна вещь из этого приданого лично мне не была нужна и не пригодилась! Как я понимаю, это был акт простой мести со стороны злорадной свекрови.
Договорившись таким образом, и на большой тачке - "воз и маленькая тележка" - привезя в дом свекрови моё нешуточное приданое: постельное, какие-то хоз.товары и проч. дребедень, родители сообщили, что завтра я переезжаю в дом новой для меня семьи, чтобы выйти замуж за отца моего будущего ребёнка.
Услышав это, я, как-будто, очнулась от своих забот о будущем малыше и о дипломной работе (шла на "красный диплом"), и так взвилась, что наотрез отказалась переезжать в дом к моей будущей свекрови: "Да, ни за что на свете!" Я твёрдо помнила, как гадко и трусливо мой будущий муж поступил со мной в трудное для меня время. Родители уговаривали меня почти неделю: наседали, увещевали и уговаривали, стыдили, позвали на помощь соседей, с которыми дружно жили и проч. Наконец, мне эти приставания родителей и соседей так надоели, что я сдалась, но сообщила, что выйду замуж за моего будущего мужа с неприятным характером, но только на один день, с тем, чтобы на следующий же день пойти самостоятельно в ЗАГС с твёрдым намерением: развестись.
Но это ещё не конец истории. Приняв меня в дом, свекровь намеренно спрятала паспорт своего сына, с тем, чтобы мы не смогли разрегистрировать брак. Это меня разозлило ещё больше. Я попросила моего будущего мужа помочь мне отыскать паспорт: если он спрятан где-то в коттедже - должен найтись. Но мой будущий муж уже работал учителем по физкультуре в узбекской школе, был занят своими школьными делами, и был мне плохим помощником.
Тут случилось чудо: в одну из суббот, я, как обычно, как меня приучили родители, делал уборку во вместительном коттедже; самый большой "пылесборник", как мне представлялось, был в общей комнате под названием"зал", где стояла роскошная, отличного качества, вместительная ореховая венгерская стенка до потолка, внешний фасад которой был забит красивыми, новыми книгами (между прочим, страницы этих тиснённых томов были девственными - к ним человеческая рука в этом доме не прикасалась! Как я понимаю, полтысячи книг были только красивой и помпезной декорацией к этой дорогущей ореховой стенке); я - напротив, была большой любительницей книг: в отрочестве и юности была записана почти во все городские библиотеки и читала запоем;
так вот, протирая книжную пыль, между делом взяла в руки невзрачный томик, в мягкой обложке Джека Лондона: видимо, в той трудной жизненной ситуации, в какой оказалась я тогда, мне потребовалась моральная поддержка, и боже! из томика выпал паспорт моего мужа ...
Ничего не сказав в этот день никому, зная, что на следующий день у мужа выдался выходной, улучив время, когда свекровь уехала на работу (а она работала начальником: много и допоздна), я предложила мужу (постралась сделать это максимально без нажима) дойти до ЗАГСа, показала нашедшийся паспорт.
Это было 28 марта 1979 года. Пошли мы в ЗАГС через пол-города пешком. По дороге мой будущий муж отломил у соседского цветущего персика здоровенную ветку: понимал, что в ЗАГС стоит идти с цветами; но пока он отламывал эту цветущую ветищу, почти все цветы отсыпались; и я до ЗАГСа донесла только один цветок; и при входе в здание ЗАГСа сунула здоровенную шершавую корягу в урну: она была мне ни к чему: я её приняла только из вежливости, без радости; по мне: лучше бы из этих цветков выросли персики на родном дереве; но с будущим мужем спорить не стала.
Зарегистрировали наш брак сразу: слишком большой срок беременности у меня уже был. Попросили заполнить заявления, свидетелями нашей регистрации брака была сотрудница ЗАГС и какой-то посторонний молодой человек, находившийся в тот момент по своим делам в ЗАГСе. К тому же, заведующая ЗАГСом была супругой директора школы, где я училась, и она в девичестве носила мою фамилию "Еремеева".
Мой будущий муж, сидя на столиком в небольшом, неторжественном зальце ЗАГСа, заполняя заявление на регистрацию брака, сказал: "Если будем разводиться - возьмёшь свою девичью фамилию!" И я поняла, что выхожу замуж за не очень умного человека: я-то точно знала, что ничьей собственностью не являюсь.
Вечером, когда вернулась с работы свекровь, я застала её на кухне, когда она собиралась прямо половником зачерпнуть свой любимый украинский борщ из большой алюминиевой кастрюли: видимо, сильно проголодалась. Я ей будничным тоном объявила, что мы сегодня в ЗАГСе зарегистрировали брак; и увидела, как половник замер в руках свекрови, так и не донесённый до её рта; да и вся она замерла от неожиданности ...
Но свекровь на работе руководила тремя сотнями мужчин-строителей (и всё её слушались), совладала с собой; молча достала из сумки кошелёк, вынула купюры и отправила моего мужа в ближайший магазин купить шампанского и торт. Потом, разлив шампанское по бокалам, сказала: "Ну, за новую Мосееву!"
На следующий день я напрочь забыла о своём замужестве;
забыла, что хотела опять идти в ЗАГС разводиться, - занялась более интересными и насущными дня меня делами: подготовкой к защите диплома и родам первенца.
... А с мужем я развелась, но только через 30 лет, когда наши многочисленные дети уже выросли, я закончила три высших учебных заведения и переехала на жительство в другую страну;
развелась самостоятельно, без мужа, как и хотела.
Сделала такой себе подарок на свой день рождения.
А мой муж был на мне "женат" до самой своей смерти в 2019 году (у него в паспорте так и остался стоять штамп о регистрации нашего брака). Он ни в какую не давал мне добровольно развод, хотя 12 последних лет мы жили с ним не только в разных городах, но и в разных странах;
когда мы разошлись с мужем, но ещё формально не развелись - он пытался сожительствовать ещё как минимум с шестью, ну, очень разными дамами.
сай, Ташкентская область
Как я начала читать
К чтению меня приучала мама.
Обычно, после работы, когда она занималась домашними делами на кухне, усаживала меня на детский складной стульчик, вручала книгу, и заставляла вслух читать.
Я то видела много букв в книжке, которые меня пугали своей непреодолимостью, потому никак не складывались в слова, то видела снующую туда- сюда по кухне маму, которая одновременно и слушала меня, и делала домашнюю работу.
Первой моей книгой стала небольшая книжка с большими картинками в ней и маленькими строчками, комментировавшими картинку "Необыкновенные приключения знаменитого путешественника Пети Рыжика и его друзей Мика и Мука".
Теперь такую книжку называют комиксом.
За вечер нужно было прочитать 3 строчки, а это значит, посмотреть 3 занимательные картинки художника Семёнова из десткого журнала "Весёлый картинки", который мама нам с сестрой выписывала.
Мама так же выписывала мне детский ежемесячный журнал на украинском языке "Барвинок".
Обычно, после работы, когда она занималась домашними делами на кухне, усаживала меня на детский складной стульчик, вручала книгу, и заставляла вслух читать.
Я то видела много букв в книжке, которые меня пугали своей непреодолимостью, потому никак не складывались в слова, то видела снующую туда- сюда по кухне маму, которая одновременно и слушала меня, и делала домашнюю работу.
Первой моей книгой стала небольшая книжка с большими картинками в ней и маленькими строчками, комментировавшими картинку "Необыкновенные приключения знаменитого путешественника Пети Рыжика и его друзей Мика и Мука".
Теперь такую книжку называют комиксом.
За вечер нужно было прочитать 3 строчки, а это значит, посмотреть 3 занимательные картинки художника Семёнова из десткого журнала "Весёлый картинки", который мама нам с сестрой выписывала.
Мама так же выписывала мне детский ежемесячный журнал на украинском языке "Барвинок".
35 лет назад
Круговой дифференциал
В 1979 году, имея на руках двухмесячного первенца, я поступила в Ташкентский политехнический институт имени средневекового математика Абу Райхона Беруни, который теперь именуется Ташкентский политехнический университет имени бывшего президента Узбекистана.
Поступила я на очное, вечернее отделение. Поэтому учиться мне помогали мои родители.
Муж был большой ревнивец: ревновал меня ко всем моим однокурсникам подряд и сразу, поэтому помощи в учёбе от него ждать не приходилось.
Поступила я на очное, вечернее отделение. Поэтому учиться мне помогали мои родители.
Муж был большой ревнивец: ревновал меня ко всем моим однокурсникам подряд и сразу, поэтому помощи в учёбе от него ждать не приходилось.
В моей группе "Промышленное и гражданское строительство"/ПГС студенты были очень разных возрастов, потому что в тот год ТашПИ провёл эксперимент, и пригласил на учёбу без вступительных экзаменов школьных медалистов и выпускников прошлых лет профильного техникума с дипломами с отличием ("красный диплом"). Группа наша была не только разновозрастной, но и очень сильной в профессиональном плане: многие студенты к тому времени уже многие годы работали начальниками отделов, начальниками строительных управлений, конструкторами, начальниками строительных участков и прорабами. С некоторыми из них я до сих пор дружу в социальной сети "Одноклассники".
Один из сильно взрослых был Лев Грабовский - начальник технического отдела завода железо-бетонных конструкций № 3. Он закончил строительный техникум так давно, что годы его первого студенчества техникум так и не назывался. "Убивая двух зайцев" неожиданно Лев принял меня на работу, вместо дамы, ушедшей в декретный отпуск сроком на полтора года.
Я быстро освоила работу: мне досталось "обсчитывать", в том числе деревообрабатывающий цех/ДОЦ, начальником которого был крепкий, уже в возрасте, словоохотливый и подвижный господин.
У меня была она проблема: я была вынуждена сына отдать в детский садик, где он часто болел. Часто - это раз в месяц. Раз в месяц, регулярно в течение года я точно была целую неделю на больничном.
На втором курсе на лекциях по высшей математике мы изучали дифференциалы и интегралы, в том числе частный вид интегралов - круговые. Поскольку в школе я училась в математическом классе, для меня это было несложно. Это теперь - уже моя младшая дочь - второкурсница РГАЗУ просиживает ночи напролёт пытаясь разгрызть гранит дифференциалов и интегралов; а я уже, к сожалению смутно помню: как решать такие примеры. А тогда - 35 лет назад, я их щёлкала, как семечки.
Хорошенько усвоив расчёты круговых интегралов, решила их применить на практике, и пересчитала площадь фигурных плинтусов по точной математической формуле. Оказалось, что площадь деревянных плинтусов, изготавливаемых в ДОЦ, рассчитанных в сечении как лапидарные треугольники, больше, чем рассчитанные по круговому интегралу. Поэтому я насчитала выработку меньше, чем предварительно написал начальник ДОЦ.
Что было через 2-3 дня!
В кабинет буквально влетел некогда добродушный начальник, красный, как рак. Тряс стопкой документов, громко кричал и ругался: мол, что я тут насчитала?! Я выложила все свои математические расчёты и сказала, что это не я сделала ошибку, а это так "говорит" царица наук.
На вопрос начальника ДОЦ: "Куда, по-Вашему, подевалась недостающая древесина?!" Я ответила: "В опилки, видимо" (я была в цехе ДОЦ всего один раз; он был расположен довольно далеко за городом; но видела производство оконных штапиков, половых досок, плинтусов, и видела отходы производства).
Скандал с моими точными математическими расчётами "разрулил" мой начальник - он же мой однокурсник: заставил переделать документы по старому образцу.
Но я-то знала, что я - права, потому что математика врать не умеет.
Один из сильно взрослых был Лев Грабовский - начальник технического отдела завода железо-бетонных конструкций № 3. Он закончил строительный техникум так давно, что годы его первого студенчества техникум так и не назывался. "Убивая двух зайцев" неожиданно Лев принял меня на работу, вместо дамы, ушедшей в декретный отпуск сроком на полтора года.
Я быстро освоила работу: мне досталось "обсчитывать", в том числе деревообрабатывающий цех/ДОЦ, начальником которого был крепкий, уже в возрасте, словоохотливый и подвижный господин.
У меня была она проблема: я была вынуждена сына отдать в детский садик, где он часто болел. Часто - это раз в месяц. Раз в месяц, регулярно в течение года я точно была целую неделю на больничном.
На втором курсе на лекциях по высшей математике мы изучали дифференциалы и интегралы, в том числе частный вид интегралов - круговые. Поскольку в школе я училась в математическом классе, для меня это было несложно. Это теперь - уже моя младшая дочь - второкурсница РГАЗУ просиживает ночи напролёт пытаясь разгрызть гранит дифференциалов и интегралов; а я уже, к сожалению смутно помню: как решать такие примеры. А тогда - 35 лет назад, я их щёлкала, как семечки.
Хорошенько усвоив расчёты круговых интегралов, решила их применить на практике, и пересчитала площадь фигурных плинтусов по точной математической формуле. Оказалось, что площадь деревянных плинтусов, изготавливаемых в ДОЦ, рассчитанных в сечении как лапидарные треугольники, больше, чем рассчитанные по круговому интегралу. Поэтому я насчитала выработку меньше, чем предварительно написал начальник ДОЦ.
Что было через 2-3 дня!
В кабинет буквально влетел некогда добродушный начальник, красный, как рак. Тряс стопкой документов, громко кричал и ругался: мол, что я тут насчитала?! Я выложила все свои математические расчёты и сказала, что это не я сделала ошибку, а это так "говорит" царица наук.
На вопрос начальника ДОЦ: "Куда, по-Вашему, подевалась недостающая древесина?!" Я ответила: "В опилки, видимо" (я была в цехе ДОЦ всего один раз; он был расположен довольно далеко за городом; но видела производство оконных штапиков, половых досок, плинтусов, и видела отходы производства).
Скандал с моими точными математическими расчётами "разрулил" мой начальник - он же мой однокурсник: заставил переделать документы по старому образцу.
Но я-то знала, что я - права, потому что математика врать не умеет.
городок Волчанск Свердловской области
Как я пошла в школу
В школу я пошла 1966 году.
До этого времени на Северной Волчанке была только одна школа № 14, в которой учились ещё мои тёти: Шура, Катя и Люба и дядя Вова.
А в тот год на Волчанке открылась новая школа № 23: светлая и просторная, но в неё не брали первоклашек из нашего дома. А, вот, первоклассников из соседних домов брали: так непонятно был поделён наш жилой квартал.
Маме очень хотелось, чтобы я училась в новой школе, хотя она от нашего дома располагалась далековато. Этим желанием она и меня заразила. Для того, чтобы я попала в новую школу учиться, мама поговорила со своей приятельницей - Верой Орловой, с дочерью которой - Ольгой я очень хорошо дружила. И когда Вера пошла в школу № 23 записывать свою дочь в 1-й класс, взяла меня с собой. Мама меня предупредила, что сказать нужно будет неправду, будто бы я живу в том же доме, что и Оля. Для меня это было очень мучительно, но - к счастью - врать не пришлось. Сотрудница школы № 23, которая записывала меня с моей подружкой Ольгой в школу, спросила: "Какой номер квартиры у тебя?" Я чётко ответила. А про номер дома она меня и не спросила, поскольку тётя Вера сказала, что мы - соседи (мы и были соседями, но не по дому, а по небольшому жилому кварталу с двухэтажными домами). Так меня записали в 1 "А" класс, а Ольгу почему-то в 1 "Б".
Первым директором школы была башкирка Сания Каримовна Сабирова (на русский лад дома мы её называли "Софья Кирилловна"), учитель физики моих тётей и дяди по школу № 14.
Обучение в новой, но дальней школе "выковало" у меня стойкую привычку трижды перепроверять: всё ли необходимое собрано в портфель, потому что 10-минутной перемены не хватало, чтобы сбегать домой за забытой тетрадкой или учебником.
Проучилась я в этой школе до 6 класса, пока в 1971 году мы не переехали в город Ангрен Ташкентской области, куда перевёлся на работу мой отец - машинист экскаватора, на угольный разрез "Средазуголь".
До этого времени на Северной Волчанке была только одна школа № 14, в которой учились ещё мои тёти: Шура, Катя и Люба и дядя Вова.
А в тот год на Волчанке открылась новая школа № 23: светлая и просторная, но в неё не брали первоклашек из нашего дома. А, вот, первоклассников из соседних домов брали: так непонятно был поделён наш жилой квартал.
Маме очень хотелось, чтобы я училась в новой школе, хотя она от нашего дома располагалась далековато. Этим желанием она и меня заразила. Для того, чтобы я попала в новую школу учиться, мама поговорила со своей приятельницей - Верой Орловой, с дочерью которой - Ольгой я очень хорошо дружила. И когда Вера пошла в школу № 23 записывать свою дочь в 1-й класс, взяла меня с собой. Мама меня предупредила, что сказать нужно будет неправду, будто бы я живу в том же доме, что и Оля. Для меня это было очень мучительно, но - к счастью - врать не пришлось. Сотрудница школы № 23, которая записывала меня с моей подружкой Ольгой в школу, спросила: "Какой номер квартиры у тебя?" Я чётко ответила. А про номер дома она меня и не спросила, поскольку тётя Вера сказала, что мы - соседи (мы и были соседями, но не по дому, а по небольшому жилому кварталу с двухэтажными домами). Так меня записали в 1 "А" класс, а Ольгу почему-то в 1 "Б".
Первым директором школы была башкирка Сания Каримовна Сабирова (на русский лад дома мы её называли "Софья Кирилловна"), учитель физики моих тётей и дяди по школу № 14.
Обучение в новой, но дальней школе "выковало" у меня стойкую привычку трижды перепроверять: всё ли необходимое собрано в портфель, потому что 10-минутной перемены не хватало, чтобы сбегать домой за забытой тетрадкой или учебником.
Проучилась я в этой школе до 6 класса, пока в 1971 году мы не переехали в город Ангрен Ташкентской области, куда перевёлся на работу мой отец - машинист экскаватора, на угольный разрез "Средазуголь".
#/media/%D0%A4%D0%B0%D0%B9%D0%BB:Barvinok_1969_07.jpg){kind=link}